Студенты

101. рассказал(а):   
Десятый выпускной класс в 1987 году. Вы конечно помните экзамен по
марксистко-ленинской философии - а это примерно 50 вопросов такой чуши,
в которой, как я понял после нижеизложенного случая, не разбирался никто,
и даже учителя, которые ее преподавали.
Итак, как всякий нормальный человек, я с трудом въезжал во всю эту
дрянь, а так как по остальным предметам у меня были отлично, то просто
терялся - крыть было нечем! (А вот еще литературу крыть было нечем, я
никак не мог понять их проблем, так как слушал Высоцкого, который тогда
еще не был классиком, от чего он не был хуже, но был запрещаем. Но
литературу я уже к тому моменту сдал - это была другая история) Подружка
же моя не терялась и в наследии философов и рассказала мне механику
сдачи экзамена по философии: "Историю КПСС ты знаешь!" - по ней был первый
вопрос билета (ну там то хоть факты и их можно запомнить: ну мол Ленин
жил, Ленин сплыл, Ленин будет есть и т. д.). "А вот в философии ты
должен знать, что какой бы билет тебе бы ни попался," - продолжала
наставлять меня моя дорогая, - "ты 1) повторяешь сам вопрос 2) потом
приводишь его к материи и сознанию одним предложением 3) и рассказываешь
первый билет, который ты уже знаешь, который как раз и определял
вышеуказанные отношения материи и сознания"

Выходило по ней, что нужно было выучить один первый билет и сводить все
к нему - мой математический мозг "формулу сдачи" усвоил!
Пример применения формулы ниже: мне попался кажется 20-й сьезд (не
уверен, так как прошло много лет, но не в числе дело - введите любое))))
но помню, что оно было больше или равно 20-ти, поэтому скажем 20-й): и
чем 20-й обогатил марксистко-ленинскую.
Итак формула ответа была простая: 20 сьезд ввел новые отношения материи
и сознания, которые по-ленински состоят в том... дальше следовал материал
билет номер один на 5 минут трепа! И все!
Дорогая была права: об окаянном пост-двадцатом никто и не вспомнил а
экзамен был сдан на отлично!))))))
добавлено: 2010-05-12  

102. рассказал(а):   
Среди множества фольклорных элементов, обучавшихся в МАИ и проводивших дни свои на Сачкодроме, Саша Адмиралов отличался разве что необычным местом времяпрепровождения - он был завсегдатаем ресторана «Загородный», благо до него от родного вуза было рукой подать. Причем завсегдатаем он был настоящим - к пятому курсу его знал и любил весь персонал ресторана, от уборщицы до директора.
Но, как известно, «кабаки и бабы доведут до цугундера» и горе стряслось уже тогда, когда Саша был полноценным студентом-дипломником, с перспективой распределения на один очень секретный в то время завод.
В тот раз Саша занял столик на галерее - ресторан был построен в два света, т.е. внизу был обширный зал, на уровне второго этажа его окружала та самая галерея со столиками, а с потолка вниз, на уровень галереи, свисала люстра. Точнее - Люстра, циклопическое творение безумного дизайнера из разнообразных обрезков дерева. Саша гулял себе понемногу и ближе к вечеру заспорил со своим тогдашним визави - а если с галереи сигануть, то можно ли до Люстры долететь? Изрядно к тому моменту нагулявшись, да еще и будучи МАИшником, т.е. лицом, склонным к аэродинамике, Саша не нашел ничего лучшего, как решить спор натурным экспериментом - взобрался на балюстраду и прыгнул.
Но не долетел.
И в позе Икара рухнул на какой-то из столов внизу, где гуляла не чуявшая над собой горя компания. Оглядев порушенный праздник с телом Саши посередние, компания собралась-таки его побить, в зале раздался визг, как писал Михаил Зощенко «какой-то паразит за милицией кинулся», но персонал Сашу отстоял, и совсем было вынес на руках из боя, как в зал ввалился милицейский наряд, благо отделение было буквально за углом. В результате по горячим следам был составлен полный фантастических подробностей протокол, который и был направлен по принадлежности - в деканат второго факультета.
И ресторан, и отделение, и МАИ находились рядышком, так что телега легла на стол декану, профессору Гохуну, буквально на следующее утро. Был он человеком неулыбчивым и суровым, из оборонщиков - типичный представитель «косыгинской» школы, в институте никто и не видел, чтобы он смеялся. И получив такую бумагу, Гохун тут же недрогнувшей рукой отчислил студента, которому до диплома оставалось лишь несколько месяцев.
Явившись поутру в институт, Саша как обухом по голове был встречен этой страшной вестью и впал в отчаяние. А как русский человек борется с отчаянием? Правильно. И Саша отправился по натоптанной дорожке - в ресторан «Загородный».
Ресторан был еще закрыт, но Сашу знали и пропустили внутрь, между делами посадили за столик и даже налили водки. Через некоторое время в рабочей суете, предшествовавшей началу полноценной работы ресторана, кто-то заметил Сашино неадекватное состояние - тот сидел совсем пригорюнясь и лишь изредка теребил шевелюру.
- Саша, что случилось?
- Меня из института отчислили...
- Как??? Ты же дипломник!
- Помнишь, третьего дня милиция меня забирала? Вот протокол пришел - и сразу отчислили...
Трудясь в «придворном» МАИшном ресторане, персонал неплохо ориентировался в реалиях высшей школы и печальное известие вскоре привело к Сашиному столику почти всех, кто был в тот час на месте. Последовали ахи, охи, сочувствие и слова поддержки, пока какая-то светлая голова неожиданно не предложила - а давайте мы Саше характеристику напишем? Идея нашла горячее одобрение, из директорского кабинета выдернули бланк ресторана и начали послание фразой «Мы знаем Сашу Адмиралова много лет». Далее в характеристике рассказывалось, какой Саша замечательный клиент - тихий, законопослушный, аккуратный, как он помогал людям, что печальное происшествие - следствие отнюдь не злокозненности, а чистая случайность, тем более что пострадавших нет, и никто Саше формальных претензий не предъявлял. Текст получился - загляденье, но тут светлая голова вспомнила, что на такую бумагу нужно ставить печать. А печать - у директора в сейфе, а директора как раз и нету, а время уходит... В ыход, впрочем, был найден - на характеристику поставили прямоугольную печать для бутылок «Винный буфет ресторана «Загородный». И с этой вот волшебной бумагой Саша, морально опустошенный и заглушенный некоторым количеством водки, отправился обратно в МАИ. Секретарши посочувствовали его горю и положили бумагу в папку «На подпись» дожидаться появления декана, а Саша убыл домой приводить себя в порядок.
Как рассказывали очевидцы, звуки из деканского кабинета были первоначально приняты за сердечный припадок и народ ломанулся спасать Гохуна, которого застали с «характеристикой» в руках, согнутого пополам и ржущего до слез.
Через два месяца он восстановил Сашу.
добавлено: 2010-10-06